НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ АЛЕКСАНДРОЙ СЕРГЕЕВНОЙ АРХИПОВОЙ, СОДЕРЖАЩЕЙСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА АЛЕКСАНДРЫ СЕРГЕЕВНЫ АРХИПОВОЙ, СОДЕРЖАЩЕЙСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ 18+
Вчера одно издание расспрашивало меня про судьбу военного жаргона. И я подумала, что в речевую повседневность из военного сленга пришли не только такие слова как "прилет" и "трехсотые" ("раненые"), но и стремление по-военному строить некоторые метафоры. Так, весной и летом в российских СМИ стали употреблять не просто странное слово "мегаливень", но часто — в составе словосочетаний "залповый мегаливень". В 2022 и 2023 "мегаливень" встречался в СМИ по одному разу, а в предыдущие годы - никогда.
Кроме этого, прогнозы погоды пестрят какими-то сокращениями и пыльными техническими терминами:
"предупреждение о ОЯ" —> это "опасное метеорологическое явление погоды";
"высокая водность" —> "повышение уровня воды в реке" (это из Новосибирска: "Сохранится высокая водность и превышение опасной отметки на р.Обь"); конечно, это изначально технический термин, но теперь им жителей предупреждают;
"В результате сверхинтенсивных осадков автобус попал в скопление воды" —> "он утонул";
"Во время планового обхода было обнаружено начало локального проникновения в техническое подполье" —> "затопило паркинг".
И я хочу напомнить читателям, что главная особенность некрояза - это то, что этот язык — мертвый. Он должен не сообщить новую информацию, а размыть понимание того, что вообще происходит. Поэтому некроязу так нужны технические термины.
! Орфография и стилистика автора сохранены
