Пусть поднимет руку тот, кто обожает, вольно или невольно, забрести в свою родную дооптимизированную поликлинику, благоденствующую благодаря стараниям двух дам – Голиковой и Скворцовой. Вижу лес рук.

Не обожаниями данного института, а токмо необходимости ради повлекло меня к зданию здравоохранения. Записался к врачам как-то сразу, без проблем. Без задержки на неделю или полторы. Пешочком дочапал до парадного подъезда. Хорошо, что идти километр и ноги ходят. Если бы поликлиника находилась далеко, то пришлось бы брать такси, потому что любимый москвичами Собянин заблокировал действие проездных по карте москвича и доехать на трамвае или автобусе стало возможно только платно, за деньги. Ну, и на такси, если автобус туды не ходит. Захожу в помещение, естественно, в маске. Ко мне навстречу – молодой парень в белом халате с градусником, электронным. Давай измерять температуру. А она у меня 36,2. Но пропустили в гардероб. Оттуда по лестнице к офтальмологу. Удивительно, в коридоре никого. "Пандемия", – подумал я, – "Косит нашего брата-пациента. Маски не спасают. И врачей не видно". А шёл я проверить зрение, чтобы убедиться, что нет у меня зрительных галлюцинаций, что воспринимаю окружающую среду правильно и тождественно заданному курсу. Естественно я стал подозревать, что зрение меня подводит, т.к. телевизионный (якобы, правильный) курс на всяких там шоу с участием респектабельных ведущих разных каналов резко контрастировал с моими ассоциациями и наблюдениями, взятыми из повседневной жизни. Оказалось, что острота зрения, мышечный баланс глаз, состояние функции аккомодации и конвергенции равно как и характер зрения, включая офтальмотонус (ВГД) – внутриглазное давление – для моего солидного возраста пребывают в норме. Чего и всем желаю. И посему на возглас любого незнакомца "не то ты видишь" попрошу его проверить собственное зрение, ибо самый малый неудовлетворительный параметр может нарушить всю его гармоническую картину. Хотя, исходя из жизненного опыта, скажу, что глазной нерв все равно идет в мозг. А уж там зрительный образ может встать таким ракурсом, что человек начинает жить в другой реальности, в своей вселенной. А с виду он наш современник. Просто власти у него с деньгами поболе, а реальность совсем другая. Своя, в которой он и пребывает.

До встречи с терапевтом оставался час. Электронная запись, мать всех записей, строгая. Ну не идти же мне домой, а потом тут же, не раздеваясь, взад. Гуляю по этажам и коридорам медленно, не торопясь, без цели. Интересно. Народу мало. Многие кабинеты закрыты, без имени и специальности доктора. Только у процедурного девушка выглянула и спросила: "Вы к нам?" "Нет, – говорю, – еще рано, мне сперва до терапевта дожить надо". На одном из этажей пожилой мужичок, когда я ходил взад-вперед, незлобиво так обронил: "Что вы все мельтешите перед глазами? Потерялись? Может, я чем помогу?"

– Нет, – говорю спокойно и уверенно, – просто мне к терапевту еще почти час. Гуляю, знакомлюсь с окружающей эпидобстановкой. Давно тут, знаете, не был. Много нового. Любопытно.

– Очень любопытно, – отвечает он, – особенно после пресловутой, туды её, оптимизации. Себе-то они, небось, оптимизации не делают, только нам. Хотел бы посмотреть, как Собянин тут погуляет в оптимизированном заведении. Он себе проезд на транспорте не отменил? Пёхом бы прошелся по скользкой слякоти от мэрии своей по своим же плиточным тротуарам, полюбовался бы наперекос перекошенными плитками. С этим, как его, с Лискутовым, что ли. Чиновники совсем озверели. Нас замучить хотят. Натурально.

– Как это – замучить? – не понял я, – санкций против нас вроде не вводят. Ну, отменили проезд. Но жизнь-то не отменили. Живём.

– Это вам кажется, что жизнь не отменили. Что – улучшили нам жизнь? Закрыли нас в квартирах как пленных, как преступников. И при этом улыбаются во весь экран. А в последнее время Собянин в маске учит нас как нам надо жить. Дал бы нам пенсию как у себя ползарплаты хотя бы. Я бы в Германию сгонял лечиться в пансионе. Как они все летают и лечатся. Хотя у них здесь тоже все за наш счет, бесплатно, в ихних спецбольницах. Я бы купил путевку – и в санаторий. А тут... не пахнет ничем кроме колумбария. Не чувствуете? Э-э-э-х.

Он махнул рукой. Я присел на стульчик рядом. Между нами было сиденье с красными полосами крест-накрест. Мы строго блюли дистанцию, отмеренную Роспотребнадзором госпожи Поповой. Собеседник был небольшого роста, может с меня. Полноватый, вроде бы щекастый. Но в масках мы выглядим все щекастыми. И маска закрывает всё лицо, кроме глаз. Дышал он с трудом, но без одышки. Как и положено почти 80-ти летнему крутому мужику, не затронутому коронавирусом.

– Вы, что, Собянина не любите? – неосторожно спросил я.

– А что его любить-то? Есть за что? Пришел на всё готовое, рулит потоками, своих привел, на москвичей плевать, нелегалов полно, все нерусские, на русском не говорят, бомжей несусветное количество. Да, мало ли что ещё! Вон, говорит, что разблокируют бесплатный проезд тем пенсионерам, кто привился. А остальные – не люди? Сволочь – не то слово! Хуже. Фашист. Сегрегатор. Он себе проезд отменил? Хотя, у него машин штук 15 бесплатных.

– Смотри, – он мне опять, – какая ситуация. Надо было самостоятельно провериться на наличие этого чёртова вируса. Было подозрение, что и мы заразились. Ну, потенциально. У тёщи оказался положительный тест. Она жива, жива, наша старушка. А мы её навещали, ну, недели полторы назад, там, продукты привезли. Жена ставила в холодильник, а я стоял у дверей. Решили на всякий случай узнать: как у нас этот тест – пройдет? Жена по интернету подала заявку на тест через портал ЕМИАС, который сообщил, что в нашей поликлинике тест не делают. Надо ехать в другой филиал. Жена ехать может, для неё запрета нет. А мне Собянин запретил ездить на всех видах транспорта. И мы с женой ругались из-за Собянина. Она говорила, что тест надо сделать. Я говорю, что согласен, но только если Собянин отменит мне блокировку. Почему я должен платить за поездку в другой филиал? Если Собянин или Ракова какая-то не дают мне пройти тест в моей поликлинике, то я не поеду за свой счет делать тест в другом филиале. Я послал всех с Собяниным к чёртовой матери и наш спор утих. Я ж не псих, как думают некоторые. Жена прошла тест. Отрицательный. Значит и я отрицательный. Ведь спим вместе втроём: я, жена и кот между нами. Спасибо Собянину за нашу счастливую старость. Я бы ещё добавил, но Путин цензуру ввёл.

– И у меня ещё вопрос: он сам с бомжами давно общался? А я постоянно. Их жалко, но они заразу разносят. И у них прав больше, чем у нас.

– Как это? – удивился я, – Чот-то не совсем понимаю. Они же вроде вообще бесправные. Бомжи же?

– А вот слушай, что тебе расскажу. Особенно это в последнее время. Наверное, связано с пандемией. Многие нелегалы, у них ведь паспорта отбирают, приехавшие на заработки, и русские и не русские – всякие, потеряли работу. Кто о них, о нелегалах, позаботится? Собянин? Держи карман. Да, не в этом дело. Я вообще. Рядом с нашим домом есть хостел. Ну, вроде отель, только для, как бы красивей сказать, временных работяг, ну, нелегалов практически. Пока была эта удивительная и обоснованная телешоуменами стабильность, они жили, работали где-то как-то, кто как, – более-менее. А вот пандемия изменила всю их жизнь. И нашу, между прочим. А кому до них дело? Мне, который живет рядом с этим хостелом? Работоихдателям? Собянину? Министрам? Оказывается мне. Потому что многие не могут вернуться на родину (я виноват), не могут оплачивать проживание (я виноват), не могут получить помощь и не знают где (я виноват), потому что потеряли работу и паспорта (я виноват). Став бомжами (их не было в прошлом году), они оккупировали наш дом. Погреться, поесть, справить нужду. Почему наш дом, а не собянинский? Его дом шире и просторней, скорей всего, чем наш на 100 квартир.

– Мы, по закону, стали вызывать полицию. Звоним в дежурную часть, 02, 102, 112. Сначала в дежурную, участковому. Объясняем ситуацию. Обещают наряд. В норматив они, естественно, не укладываются. Нормально для страны. Ждем чуть больше часа. За это время мы бомжей (по-разному уговаривая) заставляем покинуть помещение. Менты, приехав с опозданием, не довольны, возмущаются, что ложный вызов, и уезжают. Ближе к холодам ситуация усугубляется. Бомжи на верхних этажах гадят, спускаются вниз – едят и мусорят, разбивают горшки с цветами, спускаются вниз – и спят. Дежурная часть уже не берет трубку, 112 отвечает, что это не экстренный вызов, реагируют только 102 (все реже) и 02. Они нас уже знают, что по поводу бомжей. В один из приездов полицейский стал просто наезжать на нашу старшую по дому, мол, не можете организовать охрану дома. Но архитектоника дома не позволяет разместить консьержку. Да и что она сделает против трех здоровых бомжей, если бы вдруг была? Мы уж полицаям этим говорим: "Сделайте что-нибудь, оштрафуйте, посадите на 15 суток". А они нам: "Ничего не можем. Оштрафовать? У них денег нет. Квартиры нет. Взять с них нечего. А завести дело, за что? Они ведь просто сидели и грелись". Мы: "Сидели, грелись, орали, матом ругались на всех, срали, ссали тут же, жрали этажом ниже, говорили, что не уйдем никуда, нас материли, мол, несите нас, мы ходить не можем". А полиция говорит, что бессильна против бомжей. А в отличие от бомжей нас эта полиция может оштрафовать или лишить имущества. И ещё у них дубинка есть. Против нас. Популярно? Это ещё не квинтэссенция.

Он перевёл дыхание, отдышался под маской, продолжил.

– Бомжи появлялись почти каждый день. По нескольку раз в день. Они же разные. Их в лицо не определишь. И менты их тоже в лицо не определяют. Мы опять давай звонить. Полицаям. Дежурная часть трубку не берет. 112 тоже отсылает. Только 02 подаёт признаки жизни и обещает. Никого. На следующий день приехали, потому что от жителей по 02 звонков было много. Вывели полицаи бомжей, сказали, что ноги сломают, если ещё раз увидят. Потому что достали ментов. Нашей старшей по дому посоветовали, чтобы она купила баллончик с перцем и пуляла, но только не в лицо бомжам, а рядом. И сказали, что мы к бомжам применять физическую силу не имеем права. Но и полиция тоже не может. Не то что к демонстрантам. А назавтра бомжи опять пришли. Нам их удалось вывести. Со скандалом, но удалось. Собянин нам поможет лично выводить бомжей? Если его отвлечь от рекламы новых линий метро и других развязок? Бомжи – это чья проблема? Собянина или наша? Или полиции? Или Путина?

– Вы знаете, – говорю, – у нас нечто похожее. Бомжи стоят у дверей и когда кто-то входит или выбегает, отворив двери нараспашку, – они входят и располагаются, как дома. На верхнем этаже. И делают, что хотят. Жильцы не знают что делать.

Мой собеседник тяжело вздохнул, осунулся, размяк, глянул на меня поверх маски, опустил глаза и устало произнес.

– Да. Вот, вспомнил про путинские 17000 – как о среднем классе. Он сам хотел бы считаться средним классом и получать хотя бы 170000 в месяц? Нет, конечно. Это я со своими 20000 в месяц – средний класс. Слушай. Я прошёл ТО, не помню 5 или 6, пошли в МФЦ. Хотели узнать, можно ли компенсировать часть затрат по ТО автомобиля для инвалида. И нам сказали, что нет. Нет таких прав. Нам заявили: Автомобиль – это роскошь для пенсионера. Не можете обеспечить – продайте авто и пользуйтесь общественным транспортом. Вот вам и средний класс. Но, правда, компенсировали 8000, потраченные на лекарства в течение года, без которых я просто бы не выжил. Они прописаны мне пожизненно, до самой смерти. А вот тут спасибо не только Собянину, но и Путину за нашу счастливую старость. Чтобы и им так жилось. И чтобы были счастливы как и мы.

– А вакцинироваться не буду, хоть мне и за 70. Просто не буду. И пусть мне не разблокируют проезд в 30 рублей. Плевать. На их запреты плевать. Пусть подавятся. Им всё мало. Пусть возьмут мои 30 рублей. Это разве люди? Хуже сволочей.

– Я вас понимаю, – говорю, – я сам не буду вакцинироваться. Но по другой причине. Знаю, что мне тоже разблокировку не дадут. Значит, надо плюнуть на их заботу и заботиться самим. Стараться.

– Да, плюнуть на это "Московское долголетие", на эту фикцию, важную для чиновников. Собянин тоже в этом долголетии должен участвовать. Он ведь старик. Ему тоже надо на процедуры. Статус не позволяет, видно. Бог с ним. У моего кота есть чувство стыда. А у Собянина? Не знаю. Вряд ли.

Мой сосед устал, выдохся, смирился, скорее всего. Смахнул слезу платком, не снимая маски. И неожиданно спросил.

– А вы знаете, что сказал Достоевский о русском народе? Слыхали? "Народ, который блуждает по Европе и ищет, что можно разрушить, уничтожить только ради развлечения". И если это так, то я не удивляюсь, что ради развлечения наши правители рушат и уничтожают всё в нашей стране внутри её и за её пределами. Это клиника. Это просто позор для нации, для человека.

Я быстро откланялся. Сославшись на визит к терапевту. Но напоследок спросил, как бы, невзначай, об итогах 2020 года: "каковы, на ваш взгляд, итоги года уходящего?"

И получил такой ответ.

– А что 2020 год? Все 20 лет – от 2000 до 2020 были полным позором для нации во всех аспектах. Ничего, кроме унижения, мы, как российская нация не получили. Скажите, как обворовывание собственной страны можно в мире получить как привилегию, как достижение абсолютной победы, как уважение среди мирового сообщества? Даже коммунистический Китай нас презирает. Как страну, не способную ни на что, кроме воровства. И они нас завоюют. Рано или поздно. Потому что в России нет государственности. Нет свободы и потенциала. И нет развития. Жаль. Умру, не дождавшись коммунизма. Будь он проклят.

Он, конечно, пошутил. Но в каждой шутке есть доля правды.

Геннадий Климов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter