Несколько дней назад в блоге А.Илларионова появился текст, который, как мне представляется, открывает принципиально новые возможности для рассмотрения политических и социальных процессов, происходящих в современной России. Особенно важным и, не побоюсь этого слова, прорывным, этот текст является для понимания природы нынешнего российского правящего режима и его стратегических целей по отношению к российскому обществу. Он полностью подтверждает ощущение, которое складывалось в последнее время: у нас на глазах происходит выход российского режима на новый уровень создания "виртуальной реальности" и формирования социальных процессов. Мы наблюдаем, как включается принципиально новая схема манипулирования общественным сознанием.
В этом смысле демонстрация фильма про аннексию Крыма – явление, несомненно, знаковое. Это - своего рода "лабораторная работа": практическое воздействие на массовую аудиторию в ходе стратегического плана по конструированию абсолютно а-морального общества. Я сознательно пишу это слово через дефис, поскольку речь идет не об аморальности (имморальности) как презрении общепринятых норм нравственности, а о принципиальном отсутствии всяких моральных, этических и нравственных норм в обществе. То есть о достижении такого состояния, когда социум лишается представлений о том, "что такое хорошо и что такое плохо" вообще, эти представления перестают существовать даже как концепции или как объект для разрушения или отрицания.
И вот это - действительно беспрецедентно. Мне кажется, на этом пункте и еще на нескольких пунктах (представляющихся мне принципиальными) имеет смысл остановиться дополнительно и рассмотреть их более тщательно.
В традиционных человеческих обществах (как там, где уже сложились государственные или прото-государственные структуры, так и в более или менее эгалитарных обществах, где такие структуры не сложились) существовали вполне определенные, четко очерченные представления о добре и зле, о том, какое поведение является достойным, а какое заслуживает порицания или наказания. Моральные и нравственные представления составляли ту основу, которая на протяжении большей части истории человечества делала возможным само существование социума, какова бы ни была его структура. Представления о морали и нравственности были различными в разных культурах, они менялись с течением времени, но их наличие было обязательной, неотъемлемой чертой любого человеческого общества. Нарушение этих норм, даже массовое, даже в самой грубой форме, тем не менее не приводило к отмене самого представления о самих нравственных нормах.
Утверждение, что а-моральность (понимаемая как отсутствие морали), пропагандировалась такими известными политическими мыслителями как Макиавелли, и такими политическими деятелями, как Талейран, Бисмарк, не говоря уж об известнейших лидерах тоталитарных режимов (Сталин, Гитлер, Пол Пот, Мао и т.п.), при ближайшем рассмотрении критики не выдерживает. Макиавелли в этом контексте, разумеется, достается больше всего, поскольку в своем знаменитом трактате "Государь" он действительно говорит о том, что правитель может прибегать для захвата и удержания власти к злодеяниям, к жестокости, может нарушать данное им слово, стремиться скорее к тому, чтобы его боялись, чем любили. Однако одновременно с этим государю рекомендуется проявлять личную доблесть и мудрость, избегать легкомыслия, непостоянства и изнеженности. Все вышеперечисленные качества – как отрицательные, так и положительные – являются ни чем иным, как нравственными категориями, причем категориями оценочными, относительными, в разных обществах проявляющимися по-разному. Если есть понятие "злодеяния" или "жестокости", то, значит, существуют и моральные критерии, по которым действия расцениваются как таковые. Как гипотетический "Государь", так и его подданые прекрасно понимали, о чем идет речь в случае "доблести" или "трусости". И что именно из этих качеств оценивалось как "хорошо", а что – как "плохо".
Все сказанное о Макиавелли в полной мере относится и к другим политическим мыслителям и ко всем человеческим обществам и культурам. Даже самые тоталитарные и кровавые политические режимы, такие как сталинский социализм, гитлеровский национал-социализм, полпотовский режим "красных кхмеров", не ликвидировали "мораль вообще". Уничтожая "старые" представления о морали, их всегда пытались заменять новыми концепциями: "буржуазная" мораль заменялась "Моральным кодексом строителя коммунизма", "иудео-христианская" мораль заменялась "арийской" моралью и так далее. То есть на место разрушаемых представлений о нравственности предлагались другие, пусть уродливые, искаженные, человеконенавистнические установки. Но так или иначе это были этические установки и как понятие, и как общая концепция. Людям всегда давалось представление о том, "что такое хорошо и что такое плохо"(с), поскольку это представление являлось одним из важнейших инструментов управления обществом.
Когда Гитлер говорил: "Я освобождаю людей от отягощающих ограничений разума, от грязных и унизительных самоистязаний химеры, именуемой совестью и моралью, и от претензий на свободу и личную независимость, до которых дорастают лишь немногие" ("Голос разрушения: Говорит Гитлер", 1934), он имел в виду, что на место старых, не соответствующих идеям национал-социализма, моральным установлениям приходят новые. Концепции личной свободы противопоставлялась концепция "служения арийской нации", личным "добродетелям" противопоставлялось общее расовое превосходство германцев, личному благу (как, впрочем в большинстве тоталитарных режимов) противопоставлялось благо общественное.
А происходит ли такая замена в современной России?
На наших глазах идет процесс ликвидации самой концепции нравственности. Все представления о морали действительно и действенно уничтожаются, причем это находит свое выражение не столько в словах или лозунгах (у нынешней Российской власти неважно с идеологией вообще и с лозунгами в частности), сколько во всей практике росссийских элит, в том, как организуется жизнь социума, в том, какое поведение поощряется, и какое - жестко наказывается.
Современные российские элиты и слои, приближенные к ним, похоже, выбрали концепцию а-моральности в самом буквальном смысле: у них вообще отмирает представление о том, что такая концепция, как "совесть" существует. Примеров этому существует столько, что не имеет смысла даже трудиться их приводить: они перестали быть индивидуальными явлениями и превратились в массовую тенденцию, в абсолютно господствующий тренд.Это, разумеется, серьезно усугубляется тем, что РПЦ в нынешнем ее виде давно уже не является организацией, хоть сколько-нибудь занятой независимым "духовным окормлением" своей паствы, а открыто превратилась в один из "департаментов" власти светской и лишь усугубляет и способствует распространению этого а-морального тренда. Впрочем, это - отдельная большая тема.
Здесь, пожалуй, имеет смысл остановиться еще на одной существенной детали. А именно на попытках поставить знак равенства между а-моральностью и тем, что, условно говоря, можно назвать "злом". Это все равно что поставить знак равенства между "пустотой" как окружающим нас пространством, заполненным воздухом, и (почти) абсолютной пустотой космического пространства. И то и другое, разумеется, можно назвать "пустотой", причем при поверхностом взгляде разницы, казалось бы, и нет. Однако эта разница мгновенно становится очевидной, если кто-то попытается, например, подышать в космосе.
Именно в этом направлении сейчас и действуют российские элиты, используя подчиненные им СМИ, а также армии агентов в социальных сетях - в направлении создания морального вакуума, в направлении полного уничтожения в российском обществе любых моральных и нравственных ориентиров, в направлении формирования такого общества, в котором понятия "добра" и "зла" отсутствуют вообще..
Справедливости ради нужно отметить, что этот процесс идет уже довольно давно. В течение последнего года, с резким обострением дезинформационной войны и превращением лжи фактически в основу общественного бытия он приобрел лавинообразный характер. События же последних недель - от шокирующе постановочного убийства Бориса Немцова до десятидневной нарочито-драматической "паузы" российского политического лидера и до выпуска фильма "про Крым", в котором откровенно отрицается существование любых моральных ориентиров - можно, мне кажется, рассматривать как выход на принципиально новый уровень "десенсибилизации" общества по отношению к любым нравственным проблемам и вопросам.
В психологии и психиатрии десенсибилизация применяется для устранения чувствительности человека к определенным раздражителям (скажем, по отношению к змеям, к полетам на самолете или к нахождению в замкнутом пространстве). Это хорошо изученный и часто используемый процесс преодоления страхов. Сейчас же мы наблюдаем, как подобный процесс, похоже, применяется к социуму в целом. Делается все для того, чтобы российское общество вообще перестало реагировать на то, что еще вчера было (или хотя бы называлось) моральным или аморальным. Чтобы сама идея того, что любое действие может оцениваться с моральных позиций и вызывать моральные оценки, исчезла из общественного дискурса.
В связи с этим возникает еще один важный вопрос: можно ли противодействовать этому феномену? И если да, то как?
Неудивительно, что проблема сопротивления чему-то малоизвестному вызывает определенное смятение. Действительно, а как бороться с заведомо а-моральным противником? С силами, подчеркнуто не имеющими представлений не только о том, что такое "добро" и "зло", но и активно отрицающими, что такие категории вообще существуют на свете? Возникает и вопрос о том, можно ли в борьбе с а-моральным режимом применять а-моральные методы? Эту ситуацию обессмертил, в частности, Е.Шварц в пьесе "Дракон", изобразив феномен превращения драконоборца в дракона. Можно вспомнить и еще одно мудрое высказывание на эту тему: "Пытаясь бороться с огнем при помощи огня, помните, что пожарные для этого используют воду"(с).
Если же перейти от метафор к реальной жизни, то одной из самых серьезных опасностей могут стать попытки украинской власти противостоять российской агрессии путем копирования а-моральных методов российского режима. Результатом таких попыток может оказаться появление в Украине режима и общества, подобных российским.
Это, разумеется, отнюдь не означает, что сопротивление а-моральному агрессору должно сводиться к непротивлению злу насилием и/или к упражнениям по развитию силы духа. Это означает лишь, что ответ ни в коем случае не должен быть "просто симметричным". Агрессору необходимо противопоставлять организованное, сознательное, силовое сопротивление, самое мощное, какое только в состоянии обеспечить государство и общество. Но не менее, а, возможно, и более важным фронтом становится сопротивление моральное.
Лжи противника необходимо противопоставить прежде всего сознательную и бескомпромиссную политику прозрачности и правдивости всех правительственных органов и всех лиц, занимающих государственные должности за исключением информации, составляющей государственную и военную тайну. Ложь невозможно победить ложью, и украинцы уже убедились в этом на собственном опыте, и, более того, они уже приобрели богатый опыт разоблачения фальшивок и вбросов путинской пропаганды. Опыт показывает, что подобный подход работает. Следовательно, логично предположить, что и в других аналогичных ситуациях следует действовать таким же образом. И прежде всего - противопоставить а-моральному противнику, отрицающему всякое понятие о добре и зле, хорошо сформулированные моральные принципы и четкое представление о том, "что такое хорошо, и что такое плохо". Любые попытки играть с а-моральным противником на его поле - это шаг в бездну.
